На обороне родного края

НА ОБОРОНЕ РОДНОГО КРАЯ

Г.А. Черпаков, сержант запаса

В февральские дни 1943 года полки 6-й гвардейской стрелковой дивизии огнем и штыком доколачивали попавшие в "котёл" под Касторной вражеские дивизии.

Мне, уроженцу Мантуровского района Курской области, повезло: зимой вместе с нашим 10-м гвардейским стрелковым полком я участвовал в освобождении территории своего района и области, а летом со своим расчётом орудия воевал у Понырей, уничтожая захватчиков.

Г.А. Черпаков, 10 гв. сп

Черпаков Григорий Андреевич
на митинге
у братской могилы в с.Тагино

В район Понырей дивизия прибыла в первой половине мая. Оборону заняла во втором эшелоне западнее Понырей.

Мы, артиллеристы, всё лето тренировались в стрельбе по танкам: фанерным и настоящим, трофейным. Научились стрелять метко и экономно, дорожа каждым снарядом.

Полковой батареей 76-миллиметровых пушек командовал тогда опытный артиллерист старший лейтенант М.А. Андреев, его заместителем по политчасти был лейтенант С.Т. Фролов. Первый - из Орла, второй - курянин. Старшина батареи Ф.Д. Якушев был земляком командира батареи.

В бою 5 июля полк не участвовал. В этот день впереди нас ни на минуту не смолкал гул боя, с каждым часом становившийся всё слышнее. Рано утром 6 июля наступил черёд и нашей дивизии. 10-му гвардейскому стрелковому полку пришлось отражать упорные атаки превосходящих сил противника, наступавшего из Соборовки. Первый взвод батареи полковой артиллерии был на огневых позициях у дороги на западной окраине Подсоборовки, второй взвод - севернее села. 1 орудие, расчётом которого я командовал, находилось в глубине обороны батальона; впереди нас в 500 метрах и уступом влево располагалось 2 орудие сержанта П.А. Гурьянова.

После того как батарея заняла боевой порядок и расчеты отрыли окопы, перед нашим орудием в 200-300 метрах в густой ржи выбрало себе позицию подразделение реактивной артиллерии. В отличие от "катюш" эти установки называли "андрюшами". Небольшая лощина, лежащая впереди, хорошо скрывала боевой порядок гвардейских минометчиков, но их позиция связывала действия нашего орудия, закрывая сектор обстрела на Соборовку.

К середине дня разгорелся жаркий бой. От Соборовки и восточнее по рубежу наступали цепи гитлеровцев, поддержанные большим количеством танков и авиации. Тяжелых и средних танков мы насчитали до сотни. Вражеская авиация непрерывно бомбила наш рубеж обороны, а из глубины расположения противника нас обстреливала артиллерия.

От разрывов авиабомб, снарядов, мин местность покрылась тысячами воронок. Горели окрестные сёла. Густые облака дыма и пыли заволакивали горизонт.

Атаки гитлеровцев следовали одна за другой. После пятой атаки группа до 40 танков с пехотой прорвалась на северную окраину Подсоборовки. Расчёты орудий 2-го взвода и батареи артиллерийского полка, расположенной там же, с короткой дистанции открыли огонь по фашистским танкам, а они, развернув башни и стреляя на ходу, обрушили на наши пушки шквал огня. Вокруг орудий рвались снаряды и мины, свистели пули. Несмотря на это, наши артиллеристы ни на минуту не прекращали огонь. То один, то другой танк противника останавливался подбитым и начинал гореть. Но таяли и наши расчёты, выходила из строя материальная часть, разбитая прямыми попаданиями танковых снарядов. В неравном бою почти полностью героически погибли оба расчёта второго взвода батареи старшего лейтенанта М.А. Андреева и часть расчётов батареи артиллерийского полка.

На подступах к огневым позициям артиллеристов, на окраине Подсоборовки, горело 14 танков гитлеровцев, испуская черные клубы едкого дыма. Много полегло и живой силы врага. Между горевшими танками во ржи и на огородах - всюду валялись трупы в серо-зелёном обмундировании.

Когда орудие П.А. Гурьянова преждевременно с дальней дистанции открыло огонь по танкам, пикирующие бомбардировщики стали бомбить его огневые позиции. Разрывом одной из сброшенных авиабомб было повреждено орудие и вышла из строя часть расчёта.

Выжидая, когда батарея гвардейских миномётчиков произведёт свой залп и освободит сектор стрельбы, я не открывал огня, а орудие держал в "кармане", да и танки ещё не подошли на выгодную для ведения огня дистанцию.

Началась новая, не помню какая по счету, атака. С шипением и характерным резким звуком, оставляя за собой огненную трассу, полетели на врага снаряды "андрюши". В боевых порядках наступающей вражеской пехоты и танков - сотни одновременных разрывов. Новые факелы загоревшихся танков. Дым и пламя! Атака приостановилась!

Спустя 1-2 часа после перегруппировки противник снова атаковал нашу оборону. Ожесточенный бой не прекращался до захода солнца.

Вводя свежие подразделения, ценою больших потерь гитлеровскому командованию удалось к вечеру потеснить левофланговый батальон нашего полка, овладеть Подсоборовкой и рощей южнее её. Но мы свой район удержали. Врага не пропустили.

С наступлением темноты я получил приказ командира батареи занять новую огневую позицию западнее деревни Сновы, у дороги, ведущей на 1-е Поныри. По опушке мелкого кустарника за небольшим оврагом располагались стрелковые подразделения нашего полка. Личный состав артиллерийских батарей готовил позиции для стрельбы прямой наводкой. Полковые сапёры минировали подступы к окопам.

Старший лейтенант Андреев показал мне место для орудийного окопа и поставил задачу. Расчёт взялся за привычную работу. В течение короткой июльской ночи, не отдыхая, мы выкопали окоп, замаскировали его, установили орудие и поднесли боеприпасы.

Стрелковые и артиллерийские подразделения по соседству с нами отрывали окопы, ходы сообщения, готовясь к бою. Вдоль нашего оборонительного рубежа зарывались в землю подходившие подразделения пехоты, артиллерии, танков. Кипел напряжённый солдатский труд.

От пламени горевших сёл было светло, почти как днём. Периодически поле боя и нашу оборону освещали вражеские летчики, сбрасывая на парашютах осветительные авиабомбы. Из расположения противника доносился шум танковых моторов: видимо, оттаскивали в тыл подбитые танки или подходили резервы.

Чуть брезжило, когда старшина Ф.Д. Якушев кормил нас завтраком. Есть не хотелось. Каждого томила жажда. Начинались третьи сутки боев в районе Понырей. Каждый из нас думал, чем закончится день 7 июля.

Первые разрывы артиллерийского налёта противника. В воздухе десятки "юнкерсов". Рвутся авиабомбы. Над нами советские истребители вступили в бой с фашистскими самолётами. Сзади нас, ближе к деревне, оказалась батарея малокалиберной зенитной артиллерии. Открыв огонь по "юнкерсам", батарейцы меткими очередями сбили несколько вражеских самолётов. Оставшиеся стервятники обрушили бомбовый удар на зенитчиков. Но, видимо не так уж точны были их попадания: зенитчики долго не прекращали огня.

С утра тяжёлый бой шёл южнее Подсоборовки. По рассказам офицеров, в южном и юго-западном направлениях наступало до двух полков пехоты с танками. А перед нашей обороной, куда не глянешь, - танки, бронетранспортёры, машины врага. Наша артиллерия с закрытых позиций открыла заградительный огонь, вступила в бой кое-где и артиллерия, ведущая огонь прямой наводкой.

Стремясь выйти к Ольховатке, более ста танков с пехотой врага ринулись в атаку. Находясь несколько в стороне, мы наблюдали, как дымом и пылью затянуло это направление. Не считаясь с потерями, гитлеровцы вводили в бой все новые подразделения и части. Немецко-фашистское командование предпринимало отчаянные усилия, чтобы прорваться к Ольховатке. К середине дня противник овладел Кашарой, Кутырками и вышел на левый фланг нашего полка в район дороги, идущей с Ольховатки на 2-е Поныри. Артиллерийский огонь, как стальной щит, задержал вражеские танки. Гвардейцы, взаимодействуя с частями усиления, самоотверженно оборонялись. В этот тяжёлый день в полку родилось много новых героев. Малодушных среди бойцов и командиров, удержавших оборонительные рубежи, я не видел.

Во второй половине дня мы заметили, что фашисты готовятся нанести удар на нашем направлении - в складках местности накапливалась их пехота и танки, стал слышнее шум моторов.

Из рощи, восточнее Подсоборовки, показались три танка. Наводчик орудия старший сержант А.М. Ермаков прильнул к панораме. Танки, помаячив перед нашей обороной, задним ходом отошли в лощину.

- Хотят прощупать, где наши пушки стоят. Авось у кого заслабит - раньше времени огонь откроет, - заметил заряжающий М.М. Дурнев.

Через 40-50 минут показалась пехота с танками. Подаю команду: "К бою". Подготовлены лотки со снарядами. Расчёт замер в ожидании...

Ведя огонь из автоматов на ходу, гитлеровцы быстро приближались к нашей обороне. На флангах медленно и нерешительно двигались танки. Но расстояние всё сокращалось. До овражка, за которым мы находились, всего 200 метров, а до противника - меньше километра. Дистанция всё сокращается. 900... 800... Слышу, как подают команды мои соседи, командиры орудий истребительно-противотанковой артиллерии. Их цели - танки. Для своего орудия наметил цель - густые цепи фашистской пехоты.

Подаю команду:

- По пехоте... гранатой, взрыватель осколочный... Огонь! Выстрел...

Наводчик орудия первый снаряд послал с большим недолётом. А пехота всё ближе. Стремясь скорее и точнее накрыть цель, сам становлюсь за наводчика и, корректируя, перехожу беглым огнём на поражение. Номера не успевают сворачивать колпачки взрывателей снарядов. После нескольких выстрелов, чтобы сохранить высокий темп огня, командую: "Взрыватель фугасный!" и продолжаю посылать снаряд за снарядом.

Ряды вражеской пехоты начали быстро редеть. Но фашисты продолжали лезть, как очумелые, поливая свинцовым ливнем нашу оборону. В расчёте уже есть раненые. Но никто не уходит в тыл. По нашему орудию начал пристреливаться вражеский миномёт.

Укрепляя оседающий опорный брус, мы подсчитали, что за 10 минут выпущено 42 снаряда. Фашисты местами залегли, кое-где делали перебежки, пытаясь найти укрытое место. По вражеской пехоте, накапливающейся в овражке, открыли огонь наши миномётчики. Там не усидят! В это время я был ранен в руку. Передав наводку старшему сержанту А.М. Ермакову, продолжал командовать расчётом, корректируя огонь. Еще 14 снарядов выпустили по врагу. Перед оврагом и на склонах набито много гитлеровских вояк. Атака стала затихать. А разрывы мин всё ближе к орудию. Чувствуем, что враг уже захватил нас в вилку и вот-вот перейдёт на поражение. Сменить позицию нельзя, так как справа показалась группа танков. Направление - на наше орудие. Стреляют на ходу из пушек и пулемётов. Снова ранен осколком, перевязываться некогда... свалился замковый... Орудие открывает огонь по танкам. Передний танк задымился.

Почувствовал глухой удар в поясницу. В глазах потемнело...

...Очнулся через сутки в госпитале возле Ольховатки. Узнал, что ранен в позвоночник. Подготовлен для эвакуации в тыл.

Спрашиваю у сестры:
- Как Поныри, держаться?

Она мне в ответ:
- Не беспокойся, голубчик, выздоравливай. Разбили у Понырей фашистов.

Отлегло от сердца, посветлело на душе. Воевал, значит, не зря. И вот много лет спустя я, как и многие мои боевые товарищи, не без гордости вспоминаю о том, что нам выпала большая честь участвовать в героической Курской битве.

Г.А. Черпаков. На обороне родного края.// В огне Курской битвы. - Курск, 1963.

"Бессмертный подвиг совершил командир 1 орудия - гвардии сержант Черпаков Г.А. Его расчёт, отражая атаку пехоты и танков, сжёг 2 средних танка и уничтожил до батальона пехоты. Товарищ Черпаков был дважды ранен, но наотрез отказался уйти с боевого поста. Только после нового тяжёлого ранения в позвоночник, герой-артиллерист, потерявший возле орудия сознание, был вынесен из боя." (Из дивизионной газеты «Звезда Советов» -13 июля 1943г.)

Встреча с учащимися Тагинской средней школы.